КРОВЬ В ГЛАЗА БРЫЗНУЛА. ПЕШКОМ ДО ПРАГИ

25 декабря 2019 года Юлиану Юлиановичу, ветерану Великой отечественной войны, исполнилось 94 года.

...Нас встретил широкоплечий мужчина в парадном кителе с большим количеством орденов и медалей: "Орден Красной Звезды", "Орден Отечественной войны 1 степени", "За оборону Ленинграда", "За победу над Германией". Сколько битв за спиной ветерана, сколько фронтовых дорог прошел, сколько ужаса пережил, однако Юлиан Падусеп не сломался, выжил...

"Мне было 16, как война началась, - вспоминает Юлиан Юлианович, «в 17 я пошел в партизанский отряд, это был 1943 год. Я жил с дядюшкой. Он был членом партии. Примерно через неделю захвата немцами Сольцов знакомая сказала, что дядю расстреляют. Ему нужно уходить. Я проводил его за пределы города в сторону Шимска, а его партийные билеты в печке спрятал. У него на руках была только иконка. Позже он говорил, что именно она его и спасла. Когда его задерживали, показывал ее, и его отпускали. После войны мне удалось с ним встретиться».

В бригаду Юлиан Падусеп попал 17-летним мальчишкой. На тот момент в живых была только мать. Планировал уходить с другом, но не вышло: товарищ раньше ушел. Его родители не знали, где он-запрещено разглашать. Решил идти один, пообещав себе: если не найдет партизан, сразу вернется домой. Юлиан Юлианович не хотел говорить семье о своих планах, но перед уходом встретил мать. Она стала охать. Попрощались. Больше он ее не видел.

Оккупировали Сольцы осенью 1943 года. Юлиан Юлианович тогда встретил своего друга, который перешел на сторону врага. Оказалось, его отец находился под прицелом немца. Это был единственный шанс сохранить ему жизнь.

Двинулся в соседнюю деревню, Заборовье. По дороге навстречу ему вышли немцы под командованием какого-то офицера. Уже тогда шел на смерть, так как сумка была, а в ней боевые патроны, «буденовка». Для себя решил: побежит - расстреляют. Сердце тогда чуть из груди не выскочило. Немцы мимо прошли, не тронули. Однако если бы рванул, точно убили бы.

В деревне нашел землянку, так как была известна точка явки. Тогда еще друг друга опасались, потом что было достаточно много предательства. Его рады были видеть: «тебя только и не хватало». Оказалось, группа уходила на подрыв железной дороги в Витебском направлении. Написали на прощанье родителям записки и воевать. Ночью - в лес.

Дали взрывчатку, показали, как пользоваться. Оказалось, несложно. Нужно было подложить так, чтобы четыре рельсы сразу взорвались. Все это, чтобы немцы в сторону Ленинграда не продвинулись. Большой участок уничтожил.

С осени 1943 до вены 1944 года провел в лесу и болоте. Условия были тяжелыми. Очень холодно, да и с одежной трудно. Воевал в осеннем пальто, которое взял с собой из дома. «Одежду с самолетов сбрасывали, но она предназначалась командирам» - вспоминает Юлиан Падусеп. «Мы пользовались трофейными вещами, тем, что нам доставалось после сражений с немцами. Однажды удалось подбить машину, в которой была обувь. Именно в ней я прошагал путь партизана».

С едой туго было. «Были организованы хозяйственные повозки. Два-три человека объезжали деревни. С каждого дома по буханке. Его мы хранили в вещмешках, а в них были толовые шашки. Именно потому вкус хлеба был горьким. Все равно с радостью ели» - говорит Юлиан Юлианович. «Иногда деревни были брошены, людей не было и хлеба тоже. Тогда нашим ребятам приходилось копать картошку».

«В 1944 году присоединился к советской армии, был призван в советские войска, попал в пехоту. Особо ничего для него не изменилось. Было не так страшно, потому что знали: сзади свои.

Когда с Красной армией соединился, дошел до Ленинграда. Колоннами шли примерно четыре тысячи человек. Каждому отряду выдали знамена, дали прострелянные гимнастерки. Принял присягу».

У Юлиана Юлиановича было самое высшее образование - семь классов! Назначили командиром отделения, десять человек в подчинении.

«Мылись редко. Вши заедали. «Когда кончилась война, полгода еще боролись. Утром мы выходили на проверку, встряхивали одежду. Техника у нас была, температурой выводила. Никакого керосина не было тогда...»

Предложили стать радистом, согласился, несмотря на нагрузку. За десять дней обучился, сдал экзамены, получил рацию и в роту. «Дивизия, полк, батальон, рота, отделение-такое строение в армии было».

Пошел под Выборг. У города услышал шум танкового мотора. Думал, что русские. Оказалось, немцы. Начал отходить на сопку, чтобы танки не поднялись. Вместе с отрядом сражался всю ночь. Продержались. Много человек тогда погибло. Только шесть в живых осталось, в том числе и Юлиан Падусеп. Всех, кто выжил, представили к наградам. На тот момент для него награда ничего не значила. «Завтра все равно убьют. Настрой такой был».

Начали штурм Выборга. Наступление было скоротечным, а операция по освобождению длилась десять дней. Впереди-разведка. В составе десяти человек пошел вперед. Огонь враг не открыл. Пропустил. Штурмом взяли город.

«Когда шел в атаку, думал - убьют. Стрелял. Умел, потому что Ворошиловский стрелок тогда был, значки выдавали... Не знаю, когда убил первого немца, поэтому и чувства не было никакого. Не понятно: я убил или кто-то другой" - вспоминает Юлиан Юлианович.

Получил четыре ранения. Выжил. И снова защищать...

«Знаете, когда был ранен, боялся пищу принимать» - делится воспоминаниями Юлиан Юлианович. «Жгло все. Были случаи, когда раненные в живот после еды умирали. Я пытался не есть и не пить. Плохо себя чувствовал. Тогда положили на операционный стол: оказалось, пуля застряла. Я не знал, что она там. Скальпелем прорезали и вытащили ее. Отдали мне пулю на память. Потом я ее в Ленинграде тете отдал на хранение. Она ушла из жизни, и пуля ушла».

Четыре ранения за один день. Выжить удалось «с божьей помощью. Получилось так: шли по проселочной дороге. Вижу - лежат в канаве двадцать убитых солдат, нас заманили в ловушку. Открыли со всех сторон огонь. Почти весь батальон уничтожили. Осталось несколько раненных, в том числе и я. С самого утра и до позднего вечера шел бой. Даже подняться не давали. Они сверху, а мы для них как на ладони.

Я лежал, потом вжик, понял, что рука простреляна. Каски у меня не было. Кровь в глаза брызнула. Только сильнее к земле прижался. А на плечах рация, мишень для них. В итоге ее тоже испортили.

Пуля одна прошла по спине, позвоночник не задев. В госпитале пишут, что это осколочное ранение. Я знаю. Пулевое. До самой ночи истекал кровью.

Помню, один кричал: «Братцы, братцы, кто живой?» - Я ему говорю: «Замри, убьют же сразу».

Нужно было двигаться дальше. Ногу под себя подобрал и рванул. Бежал, сколько мог. Потом шел. Немцы открывали сзади огонь. Пробили со спины. Пуля прошла насквозь.

Увидел своих, подошел. Кричат: «Ложись, ложись». Дошел до комбата. Он скомандовал: «санитара». Назвал меня тогда крепким. Я потерял сознание. Когда очнулся, отправили меня в тыл «своим ходом». Борьба за жизнь была, терял сознание, приходил в себя. Очнулся в лазарете, лежа на операционном столе. Резали спину, чтобы убедиться: пуля одна. Влили спасательную кровь. На живом человеке без наркоза зашивали. Такая боль сильная была, я аж завыл. Пролежал дня три-четыре на носилках. Грузовые машины увезли в Ленинград. Там я был как в раю».

«Участие в партизанском движении породило тяжелые воспоминания. Сложно вспоминать те годы, несмотря на время. Тогда мы были верны клятве».

После войны у него осталась привычка материться. «У меня мать, не дождавшись меня, умерла. Через месяц я получил от сестры письмо. Мне дали отпуск, приехал домой. Когда приехал домой, увидел все это, рассказывая боевые эпизоды, сильно матерился...»

Для Юлиана Юлиановича война закончилась первого мая. «По рации вечером дежурил, вдруг связь прервалась. Потом музыка... Кричат: «Капитуляция, капитуляция». Разбудил комбата, сказал ему об этом. Война тогда закончилась... » - со слезами на глазах вспоминает Юлиан Падусеп.

В первое время ему снились боевые эпизоды, на сегодняшний день уже гораздо реже.

Юлиан Падусеп после войны служил пять лет, потому что мужчин катастрофически не хватало. Ему вручили знак «Ленинградский партизан». Сейчас Юлиан Юлианович живет один, есть внучка в Новгороде и дочь в Санкт-Петербурге. Они часто навещают и звонят. А вот со стороны государства вспоминают только по праздникам, да и то не всегда.

Прямая речь отредактирована по минимуму, чтобы сохранить изложение мысли самого ветерана.