Опаленные войной

Молодая девчонка лет восемнадцати со светлыми косами спускалась к речке. Перед ее взором предстала упоительная картина: водная гладь обычно мрачной Мсты сейчас искрилась серебряными бликами, над ее поверхностью тут и там то и дело выглядывали любопытные рыбьи головы, березки на противоположном берегу словно вытянулись навстречу полуденному солнцу, подставляя свою сочную листву под его теплые лучи. Природа, определенно, наслаждалась этим приятным летним деньком.

Девушка подошла к рыбацкой лодочке и обратилась к подростку, что сидел в ней:

– Мальчик, перевези меня на другой берег, будь другом.

Мальчишка закатил глаза, скрестил руки и разразился гневливой тирадой:

– Да какой я тебе мальчик! Тоже мне, нашла мальчика. Поди, попробуй-ка в мои четырнадцать годов валенки валять, да торговать, быстро научишься уму-разуму… Да что уж с тобой делать, садись, перевезу.

Молодые люди, надувшись, сидели друг напротив друга, демонстративно отводя взгляд. Лодка быстро пересекла неширокую в этой местности Мсту, и девчушка быстро выпрыгнула на рыжий глинистый песок.

– Вот увидишь, какой я мальчишка. Не успеешь опомниться, как женюсь на тебе, – воскликнул напоследок юноша, отталкиваясь веслом от берега.

Мирные жизни, подобные той, что разворачивалась в 1930-е годы на Мсте, в одночасье оборвались ранним утром 22 июня 1941 года. Жизнь. Трудная, горькая, голодная, наполненная отчаянием, лишениями, сильной физической болью и невыносимыми душевными муками. Уголек. Алый уголек теплится в груди. То дыхание этой самой жизни, которое не позволяет утонуть в отчаянии, и, подобно фениксу, возрождается в облике Надежды. Надежды на то, что родная женская головка в пестром платочке вновь выглянет в окошко и позовет домашних, что ухаживают за грядками, к полднику; в граненых стаканах уже будет дымиться розовый густой кисель, а из печки родятся пышные ароматные пироги. Надежды на веселые встречи с друзьями и соседями, ведь кто-нибудь непременно захватит гармонь, и под ее резвые звуки зазвучит знакомый всем мотив. Надежды на то, что детвора с шумом и гамом понесется по улицам с криками: «Догони!», а одного из этих проказников оттащат за уши от чужого вишневого дерева. Надежды на прежнюю жизнь. Надежды на Победу.

Такая жизнь, опаленная войной, выпала на долю советского человека. Свидетели тех лет, наши герои, к великому сожалению, покидают нас. И только мы, их внуки и правнуки, можем стать летописцами их подвигов, чтобы сохранить память о войне, как внутри своих семей, так и в исторической памяти народов России.

Мальчик, что перевозил девушку на противоположный берег реки, свое обещание сдержал: Николай Петрович и Ольга Прокофьевна сыграли свадьбу в 1934 году (Рис. 1). Это были дедушка и бабушка моей мамы. Вскоре после женитьбы молодожены перебрались в Новгород, где проживали на Торговой стороне, в районе бывшей поликлиники «Планета». Ольга работала на кухне одного из городских ресторанов, а Николай получил место на предприятии. В 1936 году родился мой дедушка, Геннадий. И, казалось, что может омрачить семейную жизнь молодых супругов?

Как-то раз Николай повздорил с тестем. То был ветеран двух войн – русско-японской и Первой мировой – бывший в плену у японцев и немцев, получивший заслуженные награды за подвиги. В пылу спора Прокофий Петрович воскликнул в сердцах, что, начнись война, молодежь не защитит Родину. Но он ошибался. В период с июля по август 1941 года, когда производилась эвакуация города, у Николая Петровича была возможность эвакуироваться вместе с его предприятием, но он по собственному желанию записался добровольцем на фронт.

Прадедушку направили под Ленинград, защищать рубежи города от немецко-фашистских захватчиков, стремившихся блокировать Северную столицу. В задачи Николая Петровича входило сбивать вражеские самолеты из зенитной установки. Он регулярно высылал письма семье, сообщая о своем здоровье, уверяя близких, что скоро все будет хорошо. Скоро он снова будет подбрасывать маленького Генку на руках, а Ольгу поцелует в щеку. Все будет, как и прежде. Но вот, пришло очередное письмо. Почерк был незнакомым, чернила потекшие. Писала медсестра полевого госпиталя. Она сообщала, что Николай тяжело ранен, его состояние ухудшается, а сам госпиталь затапливает, воды уже по колено… Больше никаких вестей не приходило – Николаев Николай Петрович пропал без вести.

С началом эвакуации Новгорода семья Ольги Прокофьевны перебралась в деревню Самокража (ныне д. Дубровка Бронницкого сельского поселения). Двух ее братьев, Василия и Григория (который воевал и в Советско-финской войне), мобилизовали на фронт. Василий был ранен в ходе осенних боев за Калинин (ныне Тверь), когда город еще находился под оккупацией. Из-за ранения молодой человек не мог двигать рукой, потому был отправлен назад домой. В начале 1942 года Василий Прокофьевич принимает решение эвакуироваться вместе с семьей и сестрами из деревни на Кубань. Родственники вспоминали, как шли по замерзшему Волхову пешком, взяв с собой конину – самый ценный продукт для долгого пути. По дороге у Ольги Прокофьевны был украден багаж, в котором находились все важные документы, письма, фотографии. Воспоминания о ее муже, моем прадедушке, дошли до меня только из уст моей мамы, которой ее бабушка еще в детстве с трепетом рассказывала о непростой судьбе еще совсем юного мужчины, он погиб в 24 года. Почти мой ровесник.

Семья прибыла на Кубань в мае сорок второго года, в село Отрадное. Уже в августе к Северному Кавказу подошли немцы. Здесь стоит начать повествование от лица младшей сестры Ольги – Антонины Прокофьевны (Рис. 2). Она родилась в Самокраже в 1924 году. Окончила девять классов. Впервые девушка столкнулась лицом к лицу с врагом, когда со старшим братом проезжала по кубанской степи: к ним навстречу на мотоциклах приблизились двое немецких солдат, на ломанном русском спросили дорогу и, к счастью, трогать молодых людей не стали. Однажды немцы стали о чем-то расспрашивать сельского товарища Тони, даже повели его на скотный двор, и девушка боялась, что парня застрелят, но друг остался невредим.

За время пребывания в Отрадном Антонина Прокофьевна сдружилась с ленинградкой. Когда в феврале 1943 года Кубань была освобождена, Тоню мобилизовали в 47 железнодорожную бригаду 2 Украинского фронта, где она была зачислена связисткой, а подругу – в 49 мостовую бригаду. Сорок седьмая бригада занималась восстановлением железнодорожных путей и мостов, расчисткой дорог от мин и остатков бомб.

По словам Антонины Прокофьевны, предельный ужас она испытала в украинском городе Кременчуг, что на Днепре. При ремонте ж/д узла их бригаду застали врасплох вражеские бомбардировки. В этот момент Тоня находилась в диспетчерской и передавала сообщение. Неожиданно для всех по небу пронесся оглушительный гул, земля будто разверзлась, выплёвывая песок, и людей отшвырнуло в сторону. Перед глазами молодой девятнадцатилетней девушки пронеслась вся ее короткая жизнь. Время остановилось. Жуткие кадры, словно на перемотке, повторялись секунда за секундой: гибли боевые товарищи и ставшие уже родными подруги, санитары в своих светлых одеяниях в жуткой суматохе исправно оказывали раненным помощь, связисты просились уйти от этого ужаса, но командир, сохраняя героическое самообладание, приказал продолжать передавать важную информацию в штаб.

Ужасом для юной Тони стали штрафбаты. Чинили мост. Антонина Прокофьевна уже и не помнила, где именно, столько городов они прошли. Внезапно бригадир зашелся руганью на хрупкую маленькую девушку. Затем в диспетчерской узнают, что из-за совершенной ошибки ее направили в штрафной батальон. И вот, допустив ошибку при передаче сообщения по телефонной связи, Тоня боялась, что ее ждет та же участь, что и другую провинившуюся. С замиранием сердца сестра моей прабабушки продолжила исполнять долг, переживая, что совершила непростительную оговорку. Но все обошлось.

Прокладывая освободительный путь вглубь Европы, 47 железнодорожная бригада прошла с Победой от Украинской ССР до Будапешта в Венгрии. 9 мая Антонина Прокофьевна встретила в Австрии. В июне 1945 года бригаду направили на Дальний Восток на войну с Японией, но, дойдя до Хабаровска в октябре 1945 года, ее расформировали, и девушка вернулась домой, в родную Самокражу. Семейное счастье она построила в Новгороде, но милая душе деревенька не отпустила женщину. Антонина Прокофьевна Баранова прожила там до самой смерти в 2018 году. К сожалению, не сохранились ее награды: «За оборону Кавказа», «За взятие Будапешта», «За победу над Германией», «За победу над Японией».

Не осталось практически никаких сведений и о другом дедушке по материнской линии: Машине Леониде Степановиче. Родственникам неизвестно даже, когда он родился. Дело в том, что его дочь, моя бабушка Алла, в семь лет осиротела. Но вся семья бережно хранит одно воспоминание: Леонид Степанович погиб в танковом сражении на Курской дуге в 1943 году.

– Папа, смотри, ты – вылитый дедушка! – сказала я, впервые увидев фотографию своего прадедушки. Статный темноволосый мужчина с орлиным носом в армейской форме стоит у зенитной установки. Чуть улыбается. Его имя Василий Мартынович Ялугин (Рис. 3). Эту фамилию я ношу с гордостью.

Он родился в 1906 году в селе Бель Первая, Могилевской губернии. В 1927 году закончил политехнический техникум в городе Витебск. Принимал участие в строительстве белорусской ГЭС. До 1939 года получил второе образование в Витебском политехническом институте. В 1939 году был призван на фронт во время войны с Финляндией. В мае 1940 года был возведен в чин младшего сержанта артиллерии.

22 июня 1941-го был призван в артиллерийский полк с должности главного инженера завода. Жил он тогда с семьей в городе Орша, где родились мой дедушка и его старший брат. В июне-июле полк, в котором служил прадедушка, участвовал в обороне города Брест и самой Героической крепости. Но вскоре поступил приказ об отступлении, и воинские части отступали до Смоленска. Далее – оборона линии Смоленск-Гомель и бои за Москву.

Сохранились два документа, подтверждающие боевые заслуги Василия Мартыновича, опубликованные на сайте «Моя Победа». В одном из них говорится, что 22 февраля 1943 года, будучи начальником артиллерийского снабжения 51 армейского пушечного артиллерийского полка, он обеспечивал подвоз мин на огневые позиции, но попал под обстрел вражеских минометов и был ранен в ногу. Проявив истинную отвагу, Василий Мартынович продолжил вести к цели колонну автомашин с боеприпасами (Рис. 4).

51 армейский пушечный артиллерийский полк в начале 1944 года был направлен на Карельский фронт, а в октябре – в Заполярье. Второй документ свидетельствует о том, что в период боев с 10 сентября по 8 октября 1944 года прадедушка обеспечивал бесперебойный подвоз боеприпасов на огневые позиции, несмотря на бездорожье и беспрерывные обстрелы. 6 октября  автомашины были подвергнуты интенсивному артобстрелу противника, одна из машин вышла из строя. Тогда Василий Мартынович, рискуя жизнью, подъехал, зацепил на буксир поврежденный транспорт и вывел из огня. Так удалось сохранить от уничтожения 40 снарядов (Рис. 5).

Прадедушка участвовал в освобождении Европы от фашистов, прошел до Финляндии и Норвегии. В 1947 году вернулся на Родину в звании капитана. Ему были присуждены награды: «Орден Красной Звезды», медали «За боевые заслуги», «За оборону Советского Заполярья» и «За победу над Германией».

Из всех тех, чьи истории мне удалось собрать по крупинкам и поведать читателю, в живых я застала лишь бабушку Тоню. Помню, как мы навещали ее в деревне, как она всегда улыбалась нам и радостно приглашала к столу. Мне и сейчас без труда вспомнить ее голос, большие глаза, белоснежные волосы. Она плохо видела, поэтому носила очки с толстым стеклом. О войне не вспоминала. Лишь раз я осмелилась позвонить ей и лично расспросить о тех великих, но ужасающих событиях. Мне не хотелось «вскрывать» старые раны. Но я понимала, зачем я это делаю. Хотелось услышать очевидца. Засвидетельствовать его героическое прошлое. Бабушка плакала на другом конце провода, но продолжала свой рассказ. И теперь те пару абзацев, что я записала в двенадцати листовую тетрадочку, вкупе с немногочисленными фотографиями – единственный образ, что сохранился у меня от этой светлой женщины.

С сожалением обнаруживаю, что многим молодым людям непонятна идея, отмечать День Победы теперь, когда ветераны уже уходят от нас, а памятная дата отдаляется с каждым годом. Но, эхо войны до сих пор разносится по Новгородской земле.

Ежегодно ведут свою работу поисковые отряды: к примеру, поисковая экспедиция «Долина», согласно данным официального сайта, только за прошедший 2019 год обнаружила останки более трех тысяч солдат-участников Великой Отечественной войны. Не все имена установлены – предстоит большая работа.

Мастерская по реставрации монументальной живописи Новгородского музея-заповедника под руководством Татьяны Анатольевны Ромашкевич занимается восстановлением уникальных фресок XII века. Речь идет о фресках церкви Спаса на Нередице, акварельные копии которых были представлены в 1862 году на Всемирной выставке в Париже! Археологические экспедиции 2016-2017 гг. церкви Благовещения на Рюриковом городище обнаружили многочисленные фрагменты средневековой фресковой живописи. Центр реставрации монументальной живописи «Антоново» под руководством Тамары Ивановны Анисимовой спасает эти фрески, причем порой изображения возникают из невообразимо мелких деталей. Благодаря деятельности центра, научное сообщество смогло увидеть граффити, выполненное глаголическим алфавитом. Удивительное открытие! Тот же центр восстанавливает стенописи Волотовского Успенского храма.

Все эти памятники архитектуры и истории Новгородской области практически были стерты с лица земли во время авианалетов немецких захватчиков, и теперь, возрожденные из пепелища, готовы являть миру свое величие. Но сколько таких, же древностей не удалось вернуть? А сколькие из них еще ждут своего расцвета? Я привела лишь те примеры, которые были недавно у всех на слуху. Нет, война еще долго будет на наших устах. Пока земля хранит ее следы – забывать о тех годах стыдно.

Приложения