Журнал «Новая молодежь»
№2–4 (11–13) Январь – Март 1922 года
На заре рабочего движения
Рабочая молодежь, – подростки и дети, – насколько я заметил, отличаются гораздо большею самостоятельностью, чем молодежь высших классов. Жизнь в более раннем возрасте и с большею суровостью толкает их на борьбу за существование, чем и налагает особую печать находчивости и закаленности на тех их них, которым удается спастись от преждевременной гибели. Я знал тринадцатилетнего мальчугана, круглого сироту, который, работая в Галерной гавани на заводе Макферсона в Петербурге, жил один-одинешенек, по-видимому не чувствуя ни малейшей нужды в какой-либо посторонней поддержке. Он сам рассчитывался с конторой и сам, без чужих указаний, умел соблюдать равновесие в своем маленьком бюджете.
Столкновения с мастерами и хозяевами развивают в рабочей молодежи замечательное единодушие. Весной 1878 г., во время стачки на Новой Бумагопрядильне было арестовано и посажено в участок несколько малолетних фабричных.
Товарищи их, такие же малолетние и такие же «бунтовщики», как и арестованные, немедленно отправились толпой в участок, требуя их освобождения.
Вышла своеобразная детская демонстрация.
Взрослые рабочие не принимали в ней никакого участия. Они только наблюдали ее издали: «вишь, как наши ребятишки-то действуют, говорили они одобрительно, – ничего, пущай учатся».
Впрочем, в данном случае учиться ребятишкам было нечему: они и без того принимали в стачке самое деятельное и самое полезное участие прекрасно понимая в чем дело. Когда на обширном дворе Бумагопрядильне происходили большие собрания стачечников, малолетние играли обыкновенно роль казачьих разъездов. Они каким-то чутьем узнавали о приближении неприятеля и немедленно доводили о нем до сведения старших. «Пристав едет! Пристав едет»! Со всех сторон кричали звонкие голоса и, извещенное во время, собрание расходилось. Когда пристав появлялся на месте действия, то хватать было уже некого. Взрослая полиция страшно злобилась на эту малолетнюю полицию рабочих. Многие из этих стачечников были подвергнуты тогда «исправительному наказанию при полиции». Не думаю, однако, чтобы наказание «исправило» их в желательном для начальства смысле.
Стачка на фабрике Кэниг, следующая за стачкой на Бумагопрядильне, начата была малолетними рабочими. Дело в том, что на бумагопрядильных фабриках получается много отброса, состоящего из порвавшихся ниток. Этот отброс образуется возле станков кучи так называемой «пыли». Сортировкой пыли на фабриках Кэнига занимается особый разряд работниц. Но незадолго до описываемого времени директор рассчитал этих работниц и возложил эту работу на так называемых «задних мальчиков»*. Те взбунтовались, заявили мастеру, что не станут работать до тех пор, пока не избавят их от новой обузы. Кениг хотел было покончить дело поголовны изгнанием всех непокорных задних мальчиков Вступили в стачку «средние мальчики» и взрослые рабочие.
Почетную роль играла молодежь во время первого массового собрания стачечников на Бумагопрядильне, где обсуждался текст прошения. Малолетние рабочие («ребятишки»), все время принимавшие деятельное участие в стачке, рассыпались по прилегающим улицам и переулкам, чтобы в случае приближения полиции, во время предупредить собравшихся.
Так, уже на первых страницах истории рабочего движения в России, – молодежь играет значительную роль.
*Каждый прядильник работал на двух станках, при чем у него были 2 подручных мальчика: так называемый средний 17-19 лет и задний 12-14 лет.
Г.В.Плеханов
Революция и интеллигенция
В своем отношении к революции наша интеллигенция никогда не была постоянной. Будучи революционна в Февральские дни, она в Октябре 17 года всецело была на стороне врагов Трудового народа.
Отречемся от старого мира,
Отряхнем его прах с наших ног.
Нам враждебны златые кумиры,
Ненавистен нам царские чертог.
Многое лето, многое лето,
Православный Русский царь.
Дружно, громко песня эта
Пелась прадедами встарь.
Все говорят, что я ветрена бываю,
Все говорят, что любить не могу.
Но почему же я всех забываю
И лишь его я забыть не могу.
Пара гнедых, запряженных с зарею,
Тощих, голодных и грустных на вид.
Тихо плетётесь вы мелкой рысцою
И пробуждаете смех у иных.
Интеллигенция не верила в прочность Советской власти, предрекая близкое ее падение. В каждом продвижении наших врагов на фронте, интеллигенция видела надежду на свое избавление и если с винтовкой в руках открыто не выступала против Советов в тылу, так только из-за боязни.
Я хочу, все хочу,
Вам сказать, что вас люблю.
Но не могу, не могу,
Выдать тайн вам свою.
Я хочу, все хочу, вам открыть любовь мою,
Но не могу, не могу,
Я себя лишь погублю.
Все я глазки проглядела
Дужка поджидавши.
И головка заболела
Ноченьку не спавши.
Наибольшего успеха на фронте добился генерал Деникин.
Вчера нас видела во сне
И полным счастьем наслаждалась:
Ах если б можно было мне
Я никогда б не просыпалась.
Продвигаясь с юга, Деникин захватил Орел и был близок к Туле.
Ничего мне на свете не надо,
Только видеть тебя, милый мой.
Только видеть тебя бесконечно,
Любоваться твоей красотой.
Но интеллигенция ошиблась в своих расчетах. Деникин был жесток не только к рабочим и крестьянам, но также и с интеллигенцией.
Сгубили меня твои очи,
Сгубила твоя красота,
Забыла я семью родную,
Забыла я все для тебя.
Под натиском Красной Армии Деникину пришлось отступать
Ты скоро меня забудешь,
Но я не забуду тебя.
Ты в жизни полюбишь, разлюбишь,
Но я никогда, никогда.
Ах, ты сукин сын, камаринский мужик!
Растворяйтеся ворота,
Растворяйтеся широки,
Ой лю-ли растворяйтесь,
Ой лю-ли растворяйтесь.
Забыты нежные лобзанья,
Уснула страсть, прошла любовь,
И жажда нового свиданья
Уж не волнует больше кровь.
Веря в искренность ее раскаяний, пролетариат принимает интеллигенцию в свою трудовую семью.
Паша, ангел непорочный,
Не ропщи на жребий свой.
Но по грехам твоим достойным
Его наказана рукой.
А. Китаев
Из печати
Новгородский Губкоммол выпустил книгу, которая является самым массивным изданием его; в ней всего 146 страниц. Книга эта – есть труд П. Левитта (Игн. Левитона) и носит название «История коммунистического движения молодежи в Новгородской губернии». Она ярко, хотя и бегло, обрисовывает жизнь комсомола в Новгородской губернии с момента его возникновения до второй половины 1921 года. В книге наряду с этим уделено место и школярам: гимназистам да реалистам. Написана она занимательно. Есть очень интересные места, как например: 1-ый губсъезд Р.К.С.М., мобилизации на Питерский фронт в 1919 году, главы о средней школе и т.д. Автор в предисловии заявляет, что его труд без недостатков не обойдется. Таковых трудно сыскать, но все же некоторая преувеличенность наблюдается, хотя бы на станице 6, где автор пишет, что после октябрьской революции «Вся рабочее-крестьянская молодежь решительно встала на сторону Советской власти». Тут «пересолено»; объясняется это тем, очень вдохновленным творчеством П.Левитта, который в какие-нибудь две недели (как видно из предисловия), написал труд в полтораста печатных страниц. В виду того, что в книге говорится и об учащихся, и о молодых рабочих и крестьянах, воспользовавшихся революцией с културно-просветительными целями, то следовало бы увеличить под названием «История движения всех молодежи Новгородской губернии за революционный период с 1917 по 1921 год».
От редакции: настоящая рецензия помещается, как пример суждения представителя беспартийной молодежи об «истории».
Семенов